Урбанист Святослав Мурунов за чашкой чая с друзьями Пензенского Бизнес-журнала поделился своей концепцией современного города и рассказал о роли человеческого капитала в постиндустриальной экономике.

Традиционное английское чаепитие воплотилось в новом формате Пензенского Бизнес-журнала. Ежемесячный Five o’clock в гостеприимном ресторане Chamonix Mont Blanc — это неформальное общение за чашкой чая и обмен информацией с прогрессивными представителями бизнеса, науки и культуры. Первую встречу открыл Святослав Мурунов, урбанист и социальный инженер. Разговор о модели современного города, закономерностях новой экономики и зарождающихся трендах в бизнесе заставил некоторых гостей пересмотреть свои взгляды и задуматься над ключевыми ценностями.

ТРИ В ОДНОМ
Над понятием «нового города» с его трехслойной моделью и сложными внутренними процессами команда Святослава Мурунова работала не один год. Сотни пространств различного масштаба, социальные связи между группами и уникальные культурные коды каждой территории — все это было проанализировано, систематизировано и переведено на универсальный язык, понятный и чиновнику, и предпринимателю, и подростку, и ученому.

— Итак, первый городской слой — это физическое пространство, его можно потрогать руками, — рассказывает Святослав Мурунов. — Это ландшафт, река, здание, дерево, промзона. Казалось бы, здесь все изучено — есть подробные карты и масса документов. Но проблем от этого не меньше: много заборов, кучи мусора, старые памятники, завешанные рекламой исторические фасады, пробки даже в городах-стотысячниках. Второй слой — это отношения между социальными системами: администрацией, крупным и средним бизнесом, некоммерческими организациями и неформальными городскими сообществами. О городе и его потенциале можно судить по тому, как они между собой функционируют. Третий слой — самый ценный. Это культурные коды, то есть история региона, городские легенды, локальные творческие продукты.

БИЗНЕС НА БИЗНЕСЕ
У каждой системы второго слоя — свое пространство, организация, ресурсы и ответственность. К примеру, администрация любого уровня крайне перегружена и компетенциями, и ответственностью. По словам Святослава Мурунова, анализ более 300 городов показал, что ключевое целеполагание, то есть предназначение административных систем — это консервативное управление, а проще говоря, вечная власть. Дело в том, что «лихие девяностые» сформировали у чиновников осознание себя как единственного центра принятия решений. Еще один важный субъект — крупные промышленные градообразующие предприятия. Сейчас они закрылись, а город получил брошенные промзоны, «проплешины», которые часто перекрывают доступ к реке. Если же чудом этот крупный бизнес выживает, то в большинстве случаев он становится частью больших финансово-промышленных групп. А это значит, что местный директор больше не принимает решений, поэтому, чтобы такой завод принял участие в городских экологических, образовательных и прочих проектах, нужно очень постараться.

В начале 90-х годов появляется средний бизнес — ритейл, девелопмент, производство, услуги. Но ему и вовсе невдомек, что такое «социальная ответственность предпринимателя». Понятие «бизнес» ассоциировалось только с деньгами, и целеполагание здесь соответствующее — максимилизация прибыли. Никаких других ценностей не было, благотворительные фонды спонсировались ради пиара, а жилые комплексы строились ради дорогих квадратных метров.

— Но благодаря среднему бизнесу в городах возникла новая прослойка — так называемый креативный класс, — отмечает Святослав Мурунов. — Реклама, маркетинг, логистика, информационные технологии, работа с персоналом — всего около 40 видов деятельности, которые эксплуатируют коммуникации, творчество и фактически обслуживают этот средний бизнес. Креативный класс — это и есть постиндустриальная экономика, самое ценное для города, как раз то, что задает его ритм, темп и формирует лицо.

СЛАБОЕ ЗВЕНО
А что же малый бизнес? В модели Святослава Мурунова ему нет места, это не социальная система, а некая форма самозанятости населения. Городские медиа тоже не в счет — они утратили способность осуществлять независимую городскую коммуникацию, погрузившись в обслуживание двух спонсоров-заказчиков — бизнеса и администрации. Университеты (в терминологии модели — «локальные эксперты») с точки зрения культуры стали средним бизнесом с единственным ключевым показателем эффективности — количеством «платников». Всего 10% продукции вузов носят прикладной характер, остальное — это бумаги, документы, концепты, исследования, далекие от реальной жизни города. Достаточно посмотреть дипломные и курсовые студенческие проекты, в которых практически нет городской повестки.

— Есть еще некоммерческие организации, — продолжает Святослав Мурунов. — Увы, но этим формализованным активистам государство оставило очень узкие ниши и разрешает заниматься не причинами, а следствием социальных проблем. Плюс бесконечная бюрократия по оформлению грантов и написанию отчетов. Ну смешно же: один из главных результатов двадцатилетней работы самого мощного экологического движения в стране — 20 тысяч детских рисунков на тему экологии и ни одного построенного очистного сооружения… У них действительно связаны руки.

Святослав мурунов
Урбанист, эксперт по городскому развитию
Руководитель Центра Прикладной Урбанистики, МВШСЭН
Инициатор создания сети ЦПУ, более 130 городов
Преподаватель МГУ
Эксперт общественной палаты РФ

ГОРОДСКАЯ НАДЕЖДА
Около пяти лет назад начали формироваться самые ценные для города субъекты — неформальные городские сообщества. Это группы людей без юридического статуса, которые нашли друг друга и самоорганизовались. Они реализуют совместные проекты, как-то себя проявляют, например, организовывают краеведческие выставки, устраивают пробежки, читают открытые лекции. Обязательное условие — «живые» встречи, а не в виртуальном пространстве. При этом только у неформальных городских сообществ целеполагание направлено на человека, их мечта — жить хорошо и интересно.

Хороший город, по Святославу Мурунову, — это город, где все перечисленные субъекты выстраивают горизонтальный диалог: «Не — «я главный и всеми командую», а равноправный разговор о том, что мы будем строить, какие у нас есть проблемы, как мы будем развиваться дальше. Пока таких городов-примеров очень мало. А все потому, что 90% городских дум — представители среднего бизнеса, для которых предпринимательские интересы выше человеческих. Парки, скверы, транспорт, экология — все это не приносит дохода, поэтому представляет мало интереса для депутатов».

С другой стороны, почти 80% населения не участвуют ни в каких социальных системах, они фактически и не горожане вовсе, а так называемые «городские пассажиры». Люди действительно перестали общаться во дворах, «не скидываются» на свадьбы и похороны в своем доме, не в курсе, как зовут соседей по площадке. У подавляющего большинства нет своей системы ценностей, они слишком зависимы от государственной политики. А их, в свою очередь, рассматривают или как потребителей, или как работников, или как избирателей.

КОД КУЛЬТУРЫ
Все нематериальное пространство города относится к третьему слою. Культурные коды — это цепочки эмоций, которые можно достроить и переконструировать. «Увы, но как минимум дважды за нашу историю они разрывались — в 1917 и 1992 году, — говорит Святослав Мурунов. — Новой идеологией стала рыночная экономика и массовая реклама — короткие цепочки, которые обладают очень слабыми эмоциональными связями. Если от покупки первого сотового телефона мы были счастливы как минимум две недели, то сейчас радость длится всего несколько минут. Хотя у нас даже Гагарин не вызывает эмоций. В 1992 году страна не переосмыслила свою локальную идентичность, и мы до сих пор ищем себя, не понимая, кто мы и где мы. Процесс коллективной рефлексии очень сложный, он осуществляется с помощью фильмов, книг, системы образования, отношения к истории. После развала СССР открылись границы, появился интернет — нас захлестнули глобальные культурные коды. С ними сегодня связаны 60% вывесок в пространстве любого постсоветского города. Вырастает поколение, которому фактически все равно где жить. И знаете, что для 15-летних подростков идентификатор города? «Макдональдс»!»
Как человеку понять, кто он, какой он и почему он именно здесь? Идентичность формируется всеми тремя слоями.

К примеру, пространственная — на основе уникальных архитектурных объектов через эмоции из детства: в этом парке мы познакомились, а здесь за домом — впервые подрались. У современного поколения все эти воспоминания будут связаны с торговым центром, детской площадкой, первой пиццерией. Социальная идентичность — это уникальные для этой территории сообщества и личности, а культурная — цепочки неповторимых культурных кодов. Они должны вызывать эмоции, вдохновлять на созидание, нести в себе ценности.

Хорошо, когда в основе регионального бизнеса есть какая-то локальная идентичность. Правда, чаще всего это происходит неумело, без погружения в историю. Ведь важен не сам культурный код, а принципы, по которым он формировался. Но увы, культурологи, социологи и краеведы выключены из системы принятия решений. Вряд ли сегодня среднестатистическому девелоперу придет в голову узнать их профессиональное мнение при проектировании жилого комплекса. А только эти люди могут в принципе разобраться с культурным наследием.

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ФОРМУЛА
С точки зрения трехслойной модели город — это пространство, которое за счет горизонтального взаимодействия различных социальных систем вырабатывает новый смысл. Современные российские города неуникальны, они не производят новых историй, они застряли на уровне «город-завод». Ключевыми ценностями индустриального советского пространства были «коллектив», «партия», «добыча», сейчас же на первый план выходит человек. Святослав Мурунов рассказал о формуле «человеческого капитала», на котором строится вся постиндустриальная экономика:

«Первый параметр — свободное время. В больших городах оно отрицательно, потому что люди на выходных отсыпаются. В малых городах этого времени больше, но страдает его качество. Второй параметр — социальные компетенции, то, что каждый из нас может с точки зрения социума: например, придумывать, коммуницировать, организовывать. Третий фактор — социальные связи, причем именно эффективные, а не просто «знаю этого человека». И четвертый — мечты и цели, которые позволяют куда-то стремиться. Оказывается, что у подростка есть масса свободного времени и много социальных связей, а вот социальные компетенции отсутствуют. Школа не учит его общаться, договариваться и строить сообщества, она заточена на индивидуализацию — ты лидер, ты победитель. У пенсионеров мечты с советского периода не изменились: внуки, пенсия, дача — ни тебе путешествий, ни активной деятельности, ни формирования сообществ».

В новой экономике именно культура является ключом к новым смыслам, изобретениям, форматам. Основной элемент — это так называемые художники, которые формируют цепочки, перерабатывая культурные коды. Созданные ими новые локальные произведения искусства вдохновляют дизайнеров и инженеров на решение утилитарной задачи, конкретного решения проблемы конкретной группы людей. А что нужно жителям этого города, района и двора — на этот вопрос найдут ответ социологи и маркетологи. Следующий этап — разработка точечного прототипа, опытного образца. И заключительный фактор — массовое производство уникального продукта и его экспорт. Для того, чтобы такая экономика работала, нужны три компетенции. Куратор, который объяснит художникам социальную задачу, продюсер, который выстроит сложную цепочку взаимодействия, и технолог, который все это сможет упаковать в образовательную историю — «мы научим вас делать так же». Оказывается, образование становится современным маркетингом: если ты ничему не учишь, ты просто никому не интересен.

ГОРИЗОНТАЛЬНЫЙ БИЗНЕС
Бизнес может выступать в роли сообщества или союза, администрация же — это всегда четкая иерархия. У власти есть «главный», а в горизонтальной сети все элементы самодостаточны. В иерархии все жестко, человек — винтик в системе, наемный работник, который в большинстве случаев себя толком не реализует. Ключевым понятием в горизонтальной структуре для всех социальных компетенций становится импульс, генерация идеи, а дальше — акты совместного творчества и обсуждение результатов. Здесь формируется так называемое «лидерство по запросу», когда идеологом, организатором и коммуникатором может стать любой участник сообщества. То есть не жесткий приказ сверху, а совместный диалог становится главным процессом работы. По словам Святослава Мурунова, наше мышление пока еще не горизонтальное, мы все думаем иерархией и, генерируя импульс, сразу начинаем командовать.

Отраслевые ассоциации все чаще терпят крах, потому что модель их функционирования совсем не горизонтальная: 2–3 лидера подминают под себя всех остальных, генерируют стандарты, диктуют условия входа на рынок и, конечно, преследуют свои интересы. Но как только ассоциация формируется при помощи внешнего агента-лоббиста без внутренних связей с участниками и с одной-единственной целью — налаживать коммуникации, она начинает хорошо работать. Однако на лоббистов не учат, а такой профессиональный коммуникатор, который ведет переговоры и защищает интересы, мог бы вывести любое объединение на новый уровень.

В завершение встречи Святослава попросили сделать некоторые «урбанистические» прогнозы на будущее:

— У нас есть еще несколько лет, прежде чем государство наткнется на противодействие зарождающихся горизонтальных структур. Я очень надеюсь, что произойдет качественный скачок. Новые ценности можно сформировать за пять лет, просто нужно больше работать с эмоциями. А человеку важно самому стать культурным кодом, понять свое предназначение и изучить потенциал, чтобы по-другому построить жизнь и отношения с собственным ребенком, а не бросать его одного разбираться с тем, с чем не захотел разбираться сам.

В дальнейших планах Святослава Мурунова — открытие в Пензе «Центра прикладной урбанистики» с собственной методикой анализа территории, проектным бюро и школой городских компетенций.

*Viva la urbanistas! (исп.) — Да здравствуют урбанисты!